The Rainbow - David H.LAWRENCE

Born in Eastwood, Nottinghamshire, England. He studied at Nottingham University College, became a schoolmaster, later he left the profession. He wrote The White Peacock (1911), Sons and Lovers (1913), The Rainbow (1915), Women in Love (1919), Aaron’s Rod (1922), Kangaroo (1923), Birds, Beasts and Flowers (1923), The Plumed Serpent (1926), Lady Chatterley’s Lover (1928).

The Brangwens had lived for generations on the Marsh Farm, in the meadows where the Erewash twisted sluggishly through alder trees, separating Derbyshire from Nottinghamshire. Two miles away, a church - tower stood on a hill, the houses of the little country town climbing assiduously up to it. Whenever one of the Brangwens in the fields lifted his head from his work, he saw the church-tower at Ilkeston in the empty sky. So that as he turned again to the horizontal land, he was aware of something standing above him and beyond him in the distance. There was a look in the eyes of the Brangwens as if they were expecting something unknown, about which they were eager. They had that air of readiness for what would come to them, a kind of surety, an expectancy, the look of an inheritor. They were fresh, blond, slow-speaking people, revealing themselves plainly, but slowly, so that one could watch the change in their eyes from laughter to anger, blue, lit-up laughter, to a hard blue-staring anger; through all the irresolute stages of the sky when the weather is changing. Living on rich land, on their own land, near to a growing town, they had forgotten what it was to be in straitened circumstances. They had never become rich, because there were always children, and the patrimony was divided every time. But always, at the Marsh, there was ample. So the Brangwens came and went without fear of necessity, working hard because of the life that was in them, not for want of the money. Neither were they thriftless. They were aware of the last halfpenny, and instinct made them not waste the peeling of their apple, for it would help to feed the cattle. But heaven and earth was teeming around them, and how should this cease? They felt the rush of the sap in spring, they knew the wave which cannot halt, but every year throws forward the seed to begetting, and, falling back, leaves the young-born on the earth. They knew the intercourse between heaven and earth, sunshine drawn into the breast and bowels, the rain sucked up in the daytime, nakedness that comes under the wind in autumn, showing the birds’ nests no longer worth hiding. Their life and interrelations were such; feeling the pulse and body of the soil, that opened to their furrow for the grain, and became smooth and supple after their ploughing, and clung to their feet with a weight that pulled like desire, lying hard and unresponsive when the crops were to be shorn away. The young corn waved and was silken, and the lustre slid along the limbs of the men who saw it. They took the udder of the cows, the cows yielded milk and pulse against the hands of the men, the pulse of the blood of the teats of the cows beat into the pulse of the hands of the men. They mounted their horses, and held life between the grip of their knees, they harnessed their horses at the wagon, and, with hand on the bridle-rings, drew the heaving of the horses after their will. In autumn the partridges whirred up, birds in flocks blew like spray across the fallow, rooks appeared on the grey, watery heavens, and flew cawing into the winter. Then the men sat by the fire in the house where the women moved about with surety, and the limbs and the body of the men were impregnated with the day, cattle and earth and vegetation and the sky, the men sat by the fire and their brains were inert, as their blood flowed heavy with the accumulation from the living day. The Rainbow by David H. Lawrence Семейство Брангвенсов в течение нескольких поколений проживало на Болотной Ферме, в лугах, где Эревош вяло извивался между ольховыми  деревьями, разделяя графства Дербишир и Ноттингемшир. В двух милях от фермы наверху холма стояла колокольня, дома небольшого провинциального городка усердно вскарабкивались вверх по его склонам. Всякий раз, когда кто-нибудь из Брангвестов, работая в поле, поднимал голову, он видел колокольню на фоне чистого неба. Поэтому, вернувшись  к горизонтальной поверхности, он осознавал, что над ним и помимо него что-то находится вдалеке. В глазах Брангвестов было такое выражение, как - будто они ждали что-то неизвестное и к чему они стремились. Своим видом они показывали готовность ко всему, что может произойти с ними, своего рода уверенность, ожидание и взгляд наследника. Они были свежими, белокурыми людьми с медленной речью и открывались другим просто, но медленно. Поэтому любой мог проследить перемену в их глазах от смеха до гнева, медленного светлого смеха и тяжелого гнева, как бы наблюдая все неразложимые краски неба во время смены погоды. Обитая на плодородной земле, своей собственной земле, рядом с растущим городом они забыли о том, что такое жить в стесненных обстоятельствах. Они никогда не были богатыми, потому что у них всегда были дети, и каждый раз наследство делилось между ними. Но на Болотной Ферме всегда был достаток. Поэтому Брангвесты приходили в этот мир и покидали его без страха перед необходимостью. Они усердно работали не из-за денег, а потому что в этом была их жизнь. При этом они не были расточительными. Они знали о существовании последней монеты в полпенса, и инстинкт заставлял их не выбрасывать отходы, поскольку это может прокормить скот. Но небеса и земля вокруг давали все в изобилии, и как можно было исчерпать его? Они чувствовали стремительное пробуждение природы весной, они знали, что эта волна не может остановиться, и каждый год выбрасывает семена для всходов и, отступая, оставляет на земле молодую поросль. Они знали о взаимосвязи неба и земли. Знали о солнечном свете, который проникает в кровь и плоть. Знали о дожде, который впитывает в себя день. О наготе, которую приносит осенний ветер, открывая гнезда, в которых птицы больше не могут укрыться.  Их жизнь и взаимоотношения были такими же. Они чувствовали пульс и тело земли, которая открылась бороздой для зерна, становилась гладкой и податливой после вспахивания,  подобно желанию тяжело цеплялась за их ноги, лежала уставшей и безразличной, когда нужно было собирать урожай. Молодые колосья раскачивались и были шелковистыми, они скользили по ногам и рукам мужчин, которые осматривали это. Они брали вымя коров, коровы давали молоко, которое пульсировало в руках мужчин, биение крови в сосках коров передавалось рукам мужчин. Они седлали лошадей и крепко сжимали между коленями их жизнь.  Они запрягали их в повозку и, держась рукой за  кольца уздечки, управляли ими по своему желанию. Осенью трещали куропатки, стаи птиц рассыпались по пашне, в серых, водянистых небесах появлялись грачи и, каркая, улетали в зиму. Тогда мужчины сидели у огня дома, где уверенно ходили женщины. Ноги, руки и тело мужчин были пропитаны днем, скотом, землей, растениями и небом. Мужчины сидели у огня, их мозг был вял, их кровь текла медленно, вобрав в себя тяготы прожитого дня.  Радуга Дэвида Г. Лоуренса Скачать книгу бесплатно: gutenberg.org/ebooks/28948