Compliments of the Season - O.HENRY

O.Henry (William Sydney Porter) (1862 – 1910)

Born in Greensboro, North Carolina, USA. He attende school for a short time, worked as a clerk in a drugstore, later on a ranch. He wrote Cabbages and Kings (1904), The Four Million (1906), Heart of the West and The Trimmed Lamp (1907), The Gentle Grafter and The Voice of the City (1908), Options (1909), Whirligigs and Strictly Business (1910).

There are no more Christmas stories to write. Fiction is exhausted; and newspaper items, the next best, are manufactured by clever young journalists who have married early and have an engagingly pessimistic view of life. Therefore, for seasonable diversion, we are reduced to two very questionable sources—facts and philosophy. We will begin with—whichever you choose to call it. Children are pestilential little animals with which we have to cope under a bewildering variety of conditions. Especially when childish sorrows overwhelm them are we put to our wits’ end. We exhaust our paltry store of consolation; and then beat them, sobbing, to sleep. Then we grovel in the dust of a million years, and ask God why. Thus we call out of the rat-trap. As for the children, no one understands them except old maids, hunchbacks, and shepherd dogs. Now come the facts in the case of the Rag-Doll, the Tatterdemalion, and the Twenty-fifth of December. On the tenth of that month the Child of the Millionaire lost her rag-doll. There were many servants in the Millionaire’s palace on the Hudson, and these ransacked the house and grounds, but without finding the lost treasure. The Child was a girl of five, and one of those perverse little beasts that often wound the sensibilities of wealthy parents by fixing their affections upon some vulgar, inexpensive toy instead of upon diamond-studded automobiles and pony phætons. The Child grieved sorely and truly, a thing inexplicable to the Millionaire, to whom the rag-doll market was about as interesting as Bay State Gas; and to the Lady, the Child’s mother, who was all for form—that is, nearly all, as you shall see.  The Child cried inconsolably, and grew hollow-eyed, knock-kneed, spindling, and cory-kilverty in many other respects. The Millionaire smiled and tapped his coffers confidently. The pick of the out-put of the French and German toymakers was rushed by special delivery to the mansion; but Rachel refused to be comforted. She was weeping for her ragchild, and was for a high protective tariff against all foreign foolishness. Then doctors with the finest bedside manners and stop-watches were called in. One by one they chattered futilely about peptomanganate of iron and sea voyages and hypophosphites until their stop-watches showed that Bill Rendered was under the wire for show or place. Then, as men, they advised that the rag-doll be found as soon as possible and restored to its mourning parent. The Child sniffed at therapeutics, chewed a thumb, and wailed for her Betsy. And all this time cable-grams were coming from Santa Claus saying that he would soon be here and enjoining us to show a true Christian spirit and let up on the pool-rooms and tontine policies and platoon systems long enough to give him a welcome. Everywhere the spirit of Christmas was diffusing itself. The banks were refusing loans, the pawnbrokers had doubled their gang of helpers, people bumped your shins on the streets with red sleds, Thomas and Jeremiah bubbled before you on the bars while you waited on one foot, holly-wreaths of hospitality were hung in windows of the stores, they who had ’em were getting out their furs. You hardly knew which was the best bet in balls—three, high, moth, or snow. It was no time at which to lose the rag-doll of your heart. If Doctor Watson’s investigating friend had been called in to solve this mysterious disappearance, he might have observed on the Millionaire’s wall a copy of “The Vampire.” That would have quickly suggested, by induction, “A rag and a bone and a hank of hair.” “Flip,” a Scotch terrier, next to the rag-doll in the Child’s heart, frisked through the halls. The hank of hair! Aha! X, the unfound quantity, represented the rag-doll. But, the bone? Well, when dogs find bones they—Done! It were an easy and a fruitful task to examine Flip’s fore-feet. Look, Watson! Earth—dried earth between the toes. Of course, the dog—but Sherlock was not there. Therefore it devolves. But topography and architecture must intervene.  Compliments of The Season by O.Henry

Не осталось больше никаких Рождественских историй. Беллетристика исчерпала себя, а газетные статьи, лучшие из них, изготовлены умными молодыми журналистами, которые рано женились и имеют весьма пессимистический взгляд на жизнь. Поэтому, для праздничного разнообразия мы сосредоточились на двух очень сомнительных темах - фактах и философии. Мы начнем, и неважно, какую из тем вы выберете, чтобы назвать этот рассказ. Дети - отвратительные маленькие животные, с которыми мы должны справляться при самых разнообразных обстоятельствах. Особенно, когда детские печали переполняют их, а мы теряем разум. Мы исчерпываем свой жалкий запас утешений и тогда бьем их, рыдающих, чтобы они заснули. После этого мы падаем ниц перед пылью миллиона лет и спрашиваем Бога, почему. Так мы взываем из крысоловки. Что касается детей, то никто не понимает их кроме старых дев, горбунов и овчарок. Теперь перейдем к фактам, связанным со случаем с Тряпичной куклой – Оборванцем – и двадцать пятым декабря. Десятого числа этого месяца Ребенок Миллионера потеряла свою тряпичную куклу. Во дворце Миллионера на Гудзоне было много прислуги, они рылись в доме и подвалах, но не нашли потерянное сокровище. Ребенок был девочкой пяти лет и одним из тех извращенных маленьких зверенышей, которые часто ранят чувствительность богатых родителей, привязываясь к какой-нибудь простой, недорогой игрушке вместо украшенных бриллиантами автомобилей и пони. Ребенок горевал сильно и искренне, что было необъяснимо для Миллионера, для которого рынок тряпичных кукол был почти так же интересен, как Газ Залива. Что касается его жены, матери Ребенка, она вся существовала для формы – вы это увидите. Ребенок постоянно плакал, глаза у девочки ввалились, колени вывернулись внутрь, она похудела и осунулась во всех смыслах. Миллионер улыбнулся и уверенно похлопал по своей казне. В имение специальным багажом были доставлены экземпляры игрушечной продукции французских и немецких мастеров, но Рэйчел отказалась успокоиться. Она оплакивала своего тряпичного ребенка и держала глухую оборону против всех иностранных глупостей. Тогда позвали докторов  с самыми прекрасными манерами и приборами. Один за другим они бесполезно болтали о пептоманганате железа, морских круизах, о гипофосфатозе, пока их приборы не показали, что стрелка была ниже того деления, которое нужно было бы демонстрировать. Тогда, будучи мужчинами, они советовали, чтобы тряпичная кукла бала найдена как можно скорее и передана носящему траур родителю. Ребенок игнорировал терапию, сосал большой палец и вопил о своей Бетси. Все это время приходили телеграммы от Санта Клауса, в которых говорилось, что он скоро прибудет, порадует нас истинно христианским духом и освободит избирательные комитеты, политиков и полицию, чтобы оказать ему радушный прием. Всюду распространялось настроение Рождества. Банки отказывались давать ссуды, ростовщики удваивали число помощников, люди на улицах ударяли вас по голеням красными санями, Томас и Джереми в барах напивались перед вами, в то время как вы стояли в ожидании на одной ноге. Гостеприимные омеловые венки были развешаны в витринах магазинов, те, у кого были меха, доставали их. Вы едва ли знали, где была выше ставка – у ростовщика, моли или снега. Было не то время, чтобы терять тряпичную куклу - радость вашего сердца. Если бы позвали пытливого друга Доктора Ватсона, чтобы разрешить это таинственную пропажу, он бы, возможно, заметил копию «Вампира» на стене в доме Миллионера. Методом индукции тут же было бы выдвинуто предположение "Тряпка, кость и клок волос." "Щелчок," шотландский терьер, который занимал в сердце Ребенка второе место после тряпичной куклы, рыскал по залам. Клок волос! Ага! Икс, неизвестное  число, представляло собой тряпичную куклу. А кость? Хорошо, когда собаки находят кости, они - Сделано! Было бы легко и полезно обследовать передние лапы Щелчка. Послушайте, Ватсон! Земля - сухая земля между пальцами лапы. Конечно, собака - но Шерлока там не было. Поэтому этот вариант отпадает. Но должны вмешаться топография и архитектура. Новогодние поздравления  О.Генри